Осталось два дня с небольшим до вылета из Лимы в Украину. Почти тридцать дней ежеминутных впечатлений. Конечно, надо что-то записать, но я даже не знаю с чего начать. Понятно, что с начала, но чувствую, что у меня это уже не получится. Начну с конца.

Сегодня 18.03.2016 г., сейчас 10.50 местного перуанского времени. Мы с Сергеем сидим в аэропорту Арекипы, города на юге Перу. Через час двадцать вылет в Лиму. Есть время немножко повспоминать и кое-что записать.

Перу – страна, которая меня совершенно никогда не привлекала. Да, инки, да, Мачу Пикчу, да, джунгли, но это так недосягаемо и дорого, что мечтать о несбыточном не хотелось. К тому же мне всегда было достаточно Катиных восторженных рассказов о странах Южной Америки и о Перу в частности. И то, что я проведу здесь месяц своей жизни, не поверила бы ни одному предсказателю.

Мы в Арекипе – город на высоте 2465 метров над уровнем моря. Это совсем незначительная высота для бывших альпинистов, но из двух дней, проведенных здесь, один – у меня болела голова, как при акклиматизации, а у Сергея отекли ноги и беспокоили почки. Решили уехать на день раньше не дожидаясь улучшений.

Конечно, Арекипа уникальное место. Второй по величине город в Перу, на такой высоте, как альплагерь «Эльбрус» на Кавказе (состояние моей головы было совершенно идентичным в день приезда, что в «Эльбрус», что в Арекипу). Город почти миллионник. Центр, как испанская Андалузия, белоснежно-каменный, архитектура просто завораживает. Ходишь по городу и погружаешься в пятивековую испанскую старину. Один женский монастырь чего стоит. Подобных сооружений не встречали нигде. Город в городе – расхожее выражение, но больше всего оно подходит для Монастыря Святой Екатерины в Арекипе. Построен в 1570 и четыреста лет никаких посторонних в нем не было, только монашки-послушницы и сейчас еще 20 монашек в нем живут, правда выходят за пределы в дни президентских и парламентских голосований (это святое для перуанцев). С 1970 года монастырь открыт, как музейный комплекс для посетителей.

Арекипа – колонизаторский город, основан в те же годы, что и монастырь, хотя инковские поселения здесь были тысячи лет до испанских строений. Не хочется описывать город по Википедии и другим справочникам, – его стоит посмотреть.

Климат – совершенно благоприятный для жизни, как в горах – ночью прохладно, а днем сухо и тепло. Можно жить, если организм воспринимает высоту. В Арекипе мы все время вспоминали нашего легендарного Владимира Дмитриевича Моногарова, который лет пять назад, когда мы с ним пересекались в бывшем а/л «Эльбрус», советовал: «Сережа, надо ездить на Кавказ каждый год, – гнусавил он. – Ты представляешь, лежишь в люле, а гемоглобин повышается». Я готова была «лежать в люле» в Арекипе и повышать гемоглобин никуда не дергаясь, ну, не дальше базара, но все равно мы уехали на день раньше, проведя там всего один полный день.
А базар, конечно, впечатляет. Ты идешь по узкой «андалузской» улочке, вдоль каменной стены, обязательно по теневой стороне, чтобы не хватил солнечный удар, а солнце-то светит прямо в макушку, и видишь открытую дверь, даже не ворота. Заглядываешь, а там прилавки, прилавки, прилавки. Заходишь и оказываешься на огромном крытом рынке. Крытый он, конечно, условно – циновки, тряпки, брезент, но тень все это создает.

Из покупок меня интересовали Катины заказы – мака перуанская, нони, физалис. Этот товар есть на всех прилавках, но дорого и не в тех упаковках, которые были высланы, как образцы. В результате купила на развес у какой-то бабули, спустившейся с Анд – дешево и много, но качество определит только Катя – знаток этих пищевых добавок.

А вообще, есть все. Вкуснее манго, чем на арекипском базаре я не ела нигде. Оно совершенно без волокон, слаще арбузов нет даже в Средней Азии. Черемоя, маракуя, гранадия, туна, пепино, сильвелла – это для нас уже не пустой звук, а вполне осязаемые фрукты.

Катина рука из далекой Украины цепко держала нас все тридцать дней. Она заказывала нам гостиницы, экскурсии, советовала, куда ехать и что делать. Когда арекипский гид привязался к нам с предложениями свозить нас в каньон Колка и озеро Тити-Кака, то я без тени лукавства сказала, что мы не можем сделать и шага по перуанской земле без согласования с дочерью и он отстал. Но зерно сомнения он все-таки заронил. Мы захотели поехать в Колку и посмотреть на кондоров. Выезд в два часа ночи, четыре часа езды на автобусе, шесть часов в каньоне и в пять вечера возвращение в гостиницу. На что «тренерский совет» в лице Кати и Ларисы Герасимовой, которые в это время объединились в Буковеле, наложил табу на наши желания. Маршрут этот, оказывается, проходит через перевал в 4500 м над уровнем моря, а сам каньон на высоте 3500 метров. Чувствовали мы себя еще неважно и потому запрет приняли беспрекословно.

Что приятно отметить, мы дважды меняли планы при оплаченных гостиницах в Арекипе и Наске, и в обоих случаях нам возвращали деньги.

В Арекипу мы приехали из Наски. Весь цивилизованный мир едет отметиться в Наску для биографии: «Я там был!». Уникальное место и увиденное не укладывается в голове. Все ученые, которые погружались в тему линий Наски, выдвигали свою версию предназначений этих линий и фигур. Астрономы считают, что это астрономическая книга мира. Доктор Мария Райхе предположила, что эти изображения показывали расположение звезд и созвездий в разные времена года и использовались древними наска для определения точного времени вспашки, сева и других важных этапов земледельческого цикла. Клювы некоторых изображенных птиц, например, указывают на точку восхода солнца в день летнего солнцестояния. Уфологи считают, что это космодромы для посадки инопланетных кораблей, а может и культовый центр.

Моя версия этих загадок очень примитивная. Более трех тысяч лет назад в условиях жесткого пустынного климата, в отсутствии чего-либо радующего глаз, людям надо было как-то развлекаться. В свободное от выживания время они выходили на плато и начинали рисовать. Сначала они рисовали просто линии, как бы тренируясь, под шнурочек или жердину. Причем каждая семья старалась проложить свою и чтобы была еще ровнее и длиннее, чем у соседа. И этими линиями за тысячелетия работы они исчертили все плато. Но в их племени были свои Леонарды да Винчи и Микеланджелы, которым был не интересен этот прямолинейный примитив и они начали рисовать птиц, зверей, растения. Сначала они рисовали маленькие чертежи, а затем, кратно увеличивая, переносили их на местность. Причем, Мария Райхе, немка по происхождению, которая приехала в Наску в 1931 году и всю свою сознательную жизнь посвятила изучению линий Наска, находила в углублениях линий деревянные метки, которые служили как раз для вычерчивания фигур. Версия, что они летали, хотя бы на воздушных шарах, очень даже оправдывает эти развлечения. Подняться семьей или с соседом на высоту сто, двести метров и посмотреть с высоты птичьего полета чей рисунок круче или что надо подправить в своей картине.

Сам городок Наска возник после обнаружения с воздуха в 1927 году линий, геоглифов людей и животных. Когда мы туда приехали, первый таксист, который схватился за нашу сумку, говорил на довольно приличном английском языке. Гостиница у нас была заказана Катей, причем, мы решили в этот раз остановиться в приличных условиях с бассейном, а не в малюсенькой комнатке хостела. Но наши встречающие, муж с женой, начали активно нас сманивать в свою гостиницу, которая лучше и дешевле. Чувствуя в нас потенциальный заработок, они были сама предупредительность. Уговорили нас свозить сначала в забронированную нами гостиницу, а потом показать свою и выбор оставить за нами.

Не буду долго останавливаться на нашей дилемме, короче, мы выбрали их предложение. И пока нас туда-сюда возили, они рассказали, что по обмену молодежи, а может как города-побратима, они оба жили и работали в Германии и там же изучали языки – английский и немецкий. Их сразу трудоустроили и дали рабочие визы. Более способным в языках делали рабочую визу на 10 лет, а наш Элвис, так звали словоохотливого встречающего, поработал официантом, а потом уборщиком в итальянском ресторане два с половиной года и отправился на родину. А в Наске он уже нормально устроился со знанием двух иностранных языков, обрабатывая гостей, которые ни бельмеса не понимают на испанском.

Его жена, которая была за рулем, оказалась более способна к языкам и вообще производила впечатление раскованной европейской женщины. После нашего поселения она взялась, как представитель семи компаний по полетам над линиями Наски, нас «обрабатывать» по выбору самолета. Наш выбор пал на шестиместный (с двумя пилотами) самолет, который идет на высоте 200 метров над плато, заходит с двух бортов над каждым рисунком, и показывает не 12, а 16 рисунков и акведук.

В этот же вечер нас свозили в аэропорт для взвешивания и оплаты услуг и по нашей просьбе отвезли в хороший ресторан. Хороший ресторан, в первую очередь, удивил нас интерьером – почти музей. Рядом с кактусами, которым сотни лет, и под ними нет пола, а сверху крыши, находятся деревянные колеса, ухваты, лопаты, глиняные горшки в рост человеческий и посуда эпохи инков. На стенах фотографии почти столетней давности очень хорошего качества. Думаю, те же немцы фотографировали футбольные турниры, причем местных команд с европейскими, снимки национальных праздников и портреты спустившихся в долину горцев. Все оформлено в национальном стиле с экспозицией прочей рухляди, которую так любят выставлять напоказ немцы. Гостиница наша тоже была оформлена, как под копирку с ресторана. Из чего мы сделали вывод, что немцы со времен Марии Райхе облюбовали этот регион. Свою заинтересованность они проявляли и в обучении перуанской молодежи в Германии, а немецкой в Перу, скупке и обустройстве объектов недвижимости в Наске, «прихватизации» каких-то бизнесов, но все это очень даже на руку путешественникам, что добавляет комфорт и дополнительные удобства.

20.03.1016г. 19.50. Я нахожусь в зале ожидания аэропорта Лимы. Через час пятнадцать минут вылет в Мадрид. Сергей улетел на Боготу три часа назад, но в Мадриде мы должны встретиться и в Киев прилететь вместе. Я очень переживаю за Сергея, он улетел с температурой, которую даже не померяли. Может это и к лучшему, а то бы все еще сильнее переживали.

Перед Наской мы отдыхали в Паракасе – это такая резервация для белых. При всей нищете и бедности, страна изыскала резервы и на узкой полоске суши между пустыней и океаном построила городок в виде одной улицы, вытянутой вдоль побережья и огороженной высоким забором. И это, как бы, курорт. На курорт все приезжают максимум дня на два-три посетить острова Бальестас, как их еще называют – малые Галапагосы, отметиться в национальном парке Паракаса, в бинокль понаблюдать за розовыми фламинго, занырнуть в океан и поесть морепродукты.

Популярные у туристов острова Бальестас расположены в 25 км от побережья. Десяток катеров, вместимостью по двадцать человек, каждое утро стартует от причала в Паракасе на обзорную экскурсию. Колонии птиц всех мастей, пингвинов, тюленей на живописно расположенных островах создали для людей бизнес по продаже ценнейшего птичьего удобрения «гуано». Правда, фабрику, построенную в 19 веке, развалили, но гуано продолжает накапливаться. Потому очень грамотно организованная прогулка с ветерком на катерах останется в памяти надолго.

Национальный парк оказался выжженной пустыней. Перуанцы расчертили белыми линиями дорожки, где ходить экскурсантам, а где ездить машинам и показывали красные скалы и соляные плато. Пустыня подходит прямо к берегу океана – желтая почва, красные скалы и палящее солнце.

Где бы я не оказывалась в Перу, меня все время посещала мысль, как же тут все гипертрофировано. Если океан, то самый огромный, если реки, то самые широкие, если пустыни, то самые жаркие, если леса, то самые непроходимые, не говоря уже о горах – и так куда не глянь. А мы в Украине живем в такой зоне комфорта, в таких благоприятнейших условиях и не ценим это, не замечаем, а только придираемся и «хаем».

Ехать смотреть на фламинго Катя нам не советовала, потому что, многие остались разочарованны отсутствием впечатлений и истраченными деньгами. Группа поляков, с которыми мы вместе уезжали из Паракаса, это нам подтвердила.

Боюсь, что в памяти надолго останется и укол Сергея какой-то наглой рыбой совсем рядом с берегом. Не успел он зайти и по пояс в море, как выскочил на одной ноге из водоема, а на второй возле косточки голеностопа хлестала кровь. Кровь быстро остановилась, но резкая боль и припухлость остались. Тетка, у которой мы хотели купить свежеприготовленный сок, заметила его хромоту и кровь на ноге, и не на шутку встревожилась. «Пика, пика», – причитала она. Начала выдавливать из раны кровь, чтобы с ней вышел и яд рыбы, промыла рану, распарила ногу в горячей воде и сделала примочки. Расспрашивала не пошла ли боль вверх по ноге, потому что рыба ядовитая. Меня со своей соседкой она отправила в аптеку. Видно, здесь это явление очень распространенное, потому нам сразу выдали четыре таблетки, которые нужно принять в течении двух часов. А консьерж нашего хостела сказал, что его трижды колола эта рыба и обязательно надо обратиться к врачу. Так что пираний, ядовитых хвостоколов, скатов и маленьких рыб канеро, которые впивались в тела животных и людей здесь водится в большом количестве. А наша ошибка была в том, что мы пошли подальше от людей на заброшенный пляж.

Мы решили, что инцидент исчерпан, но нога припухла и отечность не прошла до самого вылета из Лимы. Еще и температура поднялась и дети распереживались очень сильно и тревогу передали нам. Сейчас я в полной панике жду своей посадки и встречи с Сергеем через 13 часов в Мадриде. Его вообще нельзя выпускать никуда дальше дачи, чтобы не попадать в такие волнительные ситуации. Правда, температура еще могла подняться после вечернего купания в Тихом океане в Лиме – в холодной воде при пронизывающем ветре на берегу. Господи, Спаси и Сохрани Сергея!
Наше путешествие по городам Перу было следствием преждевременного отъезда из Амазонских джунглей. Даже начав описание с конца, сложно подойти к первой его части. Но буду продолжать дальше в обратном порядке. Наш отъезд из джунглей можно назвать бегством. Причем в этом действе принимало участие три человека. И каждый из нас по-разному опишет это событие.

10.03.2016 г. Я мирно сплю и слышу с улицы Сергея вопрос: «Ты тут? С тобой все нормально?» «Да», – спросонья отвечаю и смотрю на часы. Полпервого ночи. Сергей поднимается наверх и говорит: «Собирайся. Завтра утром уезжаем». На мои вопросы, что случилось, он сухо отвечает: «Потом». Если честно, то выживание в джунглях мне изрядно надоело и дважды повторять команду не пришлось. Выбралась из-под москитной сетки и начала собираться. Сергей был очень встревожен и вел какие-то разговоры с нашим проводником, причем, как я поняла, нелицеприятные для последнего. «Что-то произошло на церемонии», – подумала я и подошла к ним, чтобы послушать разговор. Сергей резко отправил меня наверх. Поняла, что надо принимать правила игры и не трепыхаться, а выполнять команды. После сборов, которые затянулись до полвторого ночи, мне дали команду: «Будем спать по очереди, сначала я сплю два часа, потом ты. Один сидит на стреме». Мне стало немного грустно, но такие правила, которые не мной установлены. Сергей дал мне молоток: «На всякий пожарный», – коротко произнес он, – а возле себя положил мачету». Нашему проводнику он приказал перебраться к нам на второй этаж и спать с нами. Как поняла, мы уже с ним по разную сторону баррикад, но симпатия, которую я к нему испытывала двадцать дней, как к сыну, меня не покинула. Четыре часа просидела, отбиваясь от комаров и москитов, возле ложа Сергея, боясь его разбудить. Все-таки я успела поспать часа четыре до этого странного решения.

В шесть утра мы выкатили чемоданы на улицу, где нас встретил озадаченный Хермохинес. Проводник объяснил ему, что у нас срочные дела и мы уезжаем. Как мы узнали про срочные дела среди ночи при полной отсутствии связи – это не важно, просто таковы правила игры. На мотокаре сын Хермохинеса довез нас до пристани в Масисее, пожелали всего хорошего и поехал восвояси, а проводник поехал провожать нас до цивилизации. Он все время пытался добиться от меня какого-то вразумительного объяснения нашего поведения, но то что объяснял мне Сергей, я не могла сформулировать в четкий ответ: ему что-то не понравилось в поведении шаманов и он решительно свернул наше пребывание в джунглях.

Конечно, Сергея никто не воспринимал, как такого решительного человека. Приехал спокойный дедушка с дочкой – выполняет все команды, ни в чем не уверен, задает миллион вопросов, как ученик, а то, что он может так взбрыкнуть и всех поставить на уши, знала только я, все остальные решили, что у него поехала крыша, испугались и тоже стали играть по его правилам. Лодка, на которой мы должны были добраться до Пукальпы, передумала плыть, потому что кроме нас троих, пассажиров не было. И мы приняли решение ехать на другую пристань, где можно найти частника и за умеренную цену преодолеть километров сто вверх по реке Укаяли, которая при слиянии с Мараньон образуют Амазонку.

Укаяли – речной «автобан», альтернативной дороги нет. Кто на лодках, кто на бревнах, в виде плота, кто на экскурсионном пароходе катят по своим маршрутам. Леса, которые с обоих берегов реки подмываются ею, валятся в реку. Получается, что лодочник постоянно маневрирует, чтобы увернуться от гигантских стволов, которые произвольно плавают по реке, о мусоре и всякой мелочи я даже не упоминаю. Река производит впечатление огромного мусоросборника мутно-глинистого цвета с водоворотами по всей длине и километровой ширине.

В Пукальпе мы сразу поехали в аэропорт и купили билет до Лимы. Звонком из аэропорта мы так озадачили Катю, что она никак не могла и поверить, и представить, как мы здесь очутились в 12 часов дня. Ведь вчера у нас с ней была связь в это же время из Масисеи и мы рассказывали как нам здесь хорошо, и что мы никуда не собираемся и оставшиеся десять дней проведем в джунглях. Но дело сделано, планы изменились, мы прилетели в Лиму 10.03.16. Катя заказала нам гостиницу и придумала дальнейшее путешествие: Лима – Паракас – Наска – Арекипа – Лима. О чем я уже изложила в своем повествовании.

Что сказать про Лиму? Благодаря очень милой Машеньки Королевой, которая любезно провела с нами несколько часов с экскурсией и просто прогулкой по Лиме, мы имеем о городе достаточное представление.

Машу, как экскурсовода по Перу, нашла Катя в интернете. Когда они группой из четырех человек (Катя с отцом, Алена и Эдик) прилетели в Лиму за три недели до моего приезда, то их встречала Маша и целый день сопровождала по Лиме. За этот день они все просто влюбились в нее и дальше рекомендовали, как гида, всем друзьям и знакомым, кто собирался в Перу. Поэтому и меня тоже встречала Маша, когда после Катиного возвращения домой, Сергей вызвал меня в джунгли для моральной поддержки.

В Лиме мы провели в общей сложности дня три. В день прилета из Украины было часов десять до вылета в Пукальпу, 10 марта вернулись в Лиму из джунглей и на следующий день поехали путешествовать по побережью Перу и перед вылетом в Украину был еще полный день с хвостиком нашего там пребывания. Посещение городов – это интересно, но не более того, а вот как выживает первозданная природа, пока человек не сильно вмешался в ход ее развития, это куда интереснее.

20.02 -10.03.2016

Двадцать дней до бегства я прожила с индейцами почти одной семьей без света, телефона, воды, туалета и прочих атрибутов цивилизации. Сделала это, как говорится, в трезвом уме и твердой памяти, потому что дочери и мужу это нравится.

Индейцы шипибо довольно многочисленное племя, которое проживает у истоков Амазонки. Чтобы попасть в эти дебри нужно сутки ехать на автобусе из Лимы до Пукальпы, или просто час лететь по тому же маршруту. Я выбрала второе, поскольку преодоление перевалов под пять тысяч метров для меня уже невозможно.

В аэропорту меня встретил Сергей с проводником Серхио, который должен доставить нас до места назначения. Туда можно добраться только по реке. Три часа на лодке по притоку Амазонки реке Укаяли до речного порта без названия. Дальше мотокаром – рикша на бензиновой тяге (трехколесный мопед с крышей).

Первые ощущения сродни приезду в альплагерь. Пока никого не знаешь, чувствуешь себя немного неуютно, но когда тебя распределили в отделение, то все становится на места и неудобства отступают.

Конечно, тут был уже Сергей, который к моему приезду провел почти месяц в джунглях и взялся за мое обучение по выживанию. Первое, что он мне представил, гордость джунглей – туалет. К моему приезду планировалось торжественное открытие, с «перерезанием» ленточки, этого строения из москитной сетки и технической ткани. Индейцы не утруждают себя этими излишествами и бегают по нужде в джунгли. Видно, москиты и комары предпочитают белый цвет кожи, а на них не обращают внимания. Нам же эти насекомые не дают шансов выжить со спущенными штанами, потому-то Сергей и оборудовал вполне пристойное сооружение в центре индейского поселения.

Вода имеется двух видов, одна – техническая, вторая – питьевая. Питьевую привозят из соседней деревни, которая в двух километрах от нашего поселения. Там сделана глубокая скважина и колонка качает воду наверх. Техническая же вода, для стирки и обливания, стекает просто в яму глубиной около трех метров во время тропических ливней. В мою бытность дважды эта яма опустошалась почти до дна и одним мощным дождем наполнялась через край. Индейцы возле этого колодца устраивают стирки и купания совершенно на открытом месте. Опять же Сергей настелил деревянные помосты, чтобы после дождей не завязнуть по щиколотку в красной глине, верхнем слое грунта, и отделил перегородкой места для обливания и купания от мест для стирки.

Индейцы народ простой и неприхотливый. Их все устраивает – так делали предки – дома на сваях крытые сухими пальмовыми листьями с дощатыми стенами. Причем дверей нет, а две противоположные стены сделаны на две трети. Наверное, для лучшего проветривания и вообще главное в этих сооружениях это крыши, которые спасают от прямых лучей солнца, а стены, вообще не обязательный атрибут, многие живут вообще без стен. Куры, которые прячутся на ночь под домом, поднятом на полметра от земли, могут совершенно спокойно пройти через дом или расположиться в уголочке в комнате, но хозяйка этим не довольна и птицы получают сполна.
В доме одна комната с гамаком посередине и это вся мебель. В стены вбиты гвозди, на которых висит одежда, это – гардероб. Но одеваются они даже прилично. То ли это секонд хенд, бесплатно распространяемый по племенам, то ли это единственное на что хватает денег, не знаю? Я склоняюсь к первому варианту. Хотя, что им нужно? Шорты и футболка на все сезоны года.
Однажды во время стирки ко мне подошла жена Хермохинеса Мелита, и начала жаловаться на тяжелую судьбу индейских женщин. Монолог был на испанском языке, но благодаря активной жестикуляции и богатой мимике, я все поняла до последнего слова. «Все держится на женщине, – начала она, – и стирка, и уборка, и готовка. А как тяжело ходить в лес за фруктами и дровами. Ведь вся земля в джунглях мокрая, текут ручьи, а ходить приходится босиком, потому что обувь загрузнет в глине и ее не вытащить. А мешки с сапоти таскать из джунглей? Только женщины этим занимаются. А воду носить домой в двадцатилитровых емкостях на голове? – и это все на женщинах. Мы когда сюда перебрались, то мне одной пришлось копать колодец – никто из мужиков не хочет помогать. Я их прошу сделать какое-то приспособлений вытаскивать воду из колодца – нет, никто не хочет этим заниматься. А когда мы уже построили два дома, то приходим на следующий день, а домов нет. Они жгли костры рядом с домами и они сгорели ночью. И опять, женщины – за работу».
Когда я переспрашивала у нашего проводника правильно ли я поняла то, что мне рассказала Мелита, то выяснилось, что все до последнего слова оказалось правдой. Даже о сгоревших домах он никогда никому не рассказывал, хотя был очевидцем этого происшествия и очень был удивлен, что я об этом узнала от Мелиты. Это, конечно, неприятный инцидент, но они не меняют свои привычки и продолжают жечь костры неподалеку от строений, которым достаточно одной случайной искры, чтобы вспыхнуть, как стогу сена.

Наш режим дня в джунглях был незатейливый. Расписание зависело от солнца. Подъем с рассветом. В феврале-марте это около 6 утра. И это самое приятное время – нет жары. Обливание, умывание, йога, завтрак, свободное время, обед, свободное время. Темнеет в 7 вечера, а в 8 начинается церемония до 1-2 ночи.

Потому Сергей придумал себе занятие – строить приличный гостевой домик для пациентов Хермохинеса. Приличный в тех условиях значит герметичный от проникновения разных «гадов» и насекомых. Такого плана домик построил себе наш проводник, но доски в полу были плохо подогнаны, к тому же немного рассохлись, а поскольку он стоит на сваях, то москиты легко пробирались через эти щели и делали «вырванные годы», как говорят в Одессе, а для нас «вырванные дни». Затихали они только в периоды дождей, которые могли зарядить беспрерывно на несколько дней. На всех этих работах Сергей выступал как «играющий тренер», личным примером показывая, что он от них хочет. Он говорил с ними на русском языке, но очень громко и казалось, что его понимают. Правда, когда возвращался проверить работу, то выяснялось, что понимание дает сбой. Тогда ему ничего не оставалось, как садиться и выплескивать все эмоции на бумагу.

21.03.2016 г., 15.30, Мадрид
Весь перелет из Лимы до Мадрида молилась, чтобы Сергей справился с температурой и дорогой, тем более, что у него пересадка в Боготе (Колумбия), а это тоже требует усилий. И вот я пришла на договоренное место встречи в Мадриде, а его, конечно, там нет. Встретиться мы договорились возле стойки регистрации на Украинские авиалинии, на которых через десять часов должны уже вместе лететь в Киев. То, что он забыл о месте встречи – даже не сомневалась, и прикинула, где бы я его встречала, если бы прилетела на час раньше. Конечно же, где встречают всех вновь прибывших. Там я его и застала, внимательно изучающего расписание всех прилетевших самолетов. Сначала он ждал меня в багажном отделении, а моя сумка не выгружается в Мадриде, а потом встречал в толпе прилетевших пассажиров.

Сейчас он достал карематик, расстелил у окошка и мирно спит в ожидании нашего рейса. А я могу продолжить воспоминания, пока позволяет батарейка в компе.

Хермохенес – глава огромного семейства, по профессии – шаман. Шаманить научил его старший брат, передав умения песнопения икарос, производства аяуваски, траволечение и еще ряд невидимых невооруженным глазом способностей, которыми должен владеть шаман. В доисторическое время, когда не было телефонов, телевизоров, компьютеров и других средств массовой коммуникации, шаман заменял все развлекательные, лечебные и духовные мероприятия. Когда же цивилизация шагнула в джунгли, молодые индейцы стала отходить от шаманизма, предпочитая более простые средства развлечения и лечения. Но тут открыли границы и толпы уставших от цивилизации, ломанулись в джунгли. У кого было плохо с духовностью на родине, решили подойти к этому вопросу с другой стороны и шаманы оказались как раз кстати. Для туристов построили целый город Икитос с комплексом шаманских услуг и приличными условиями проживания. Мы же оказались просто в шаманской семье, без зон размежевания путешественников и местного населения.

Наши хермохенесовцы говорят на языке шипибо. Но в школе все учили испанский и это их язык межнационального общения. Молодежь уже интересуется и английским. Я подружилась с двумя молодыми невестками шамана. Глория Лиз и Барбара. Заметила, что имена у всех очень красивые и современные и ничего шипибовского в них нет.

После общения с Мелитой, поняла, что надо помогать невесткам, они самые бесправные в их роду граждане. Вечно голодная кормящая мама Глория, когда замечала, что мы едем в Масисею – райцентр шипибовского края, появлялась незаметно для окружающих передо мной и неуловимым жестом показывала, чтобы я купила ей что-нибудь поесть. Покупала для нее и для Барбары печенья, конфеты, булочки.

Из впечатлений

Меня распирало чувство, что я нахожусь у истоков создания нового индейского поселения. За пять месяцев до моего приезда начались первые работы. Прямо среди непроходимого леса строились дома. Конечно, благодаря мачетам от леса оставались «рожки да ножки» и все это происходило у нас на глазах. Нас «занозой» интересовал вопрос: почему вдруг многочисленное семейство шамана вдруг снялось с насиженного места и начало осваивать территорию в двух километрах от их родной деревни.

Первую версию нам изложил наш проводник Серхио. Мер индейского села Преферида, где до этого жил шаман с семьей, захотел по 1000 долларов отката за каждого клиента, которые посещали Хермохенеса (коррупция, как раковая опухоль, проникла и в дебри Амазонки). А Хермохенес – шаман совестливый, с клиентов брал по-минимуму, а в «волость» ехать за правдой далековато. Да и где ее искать, того и гляди введут какую-то сертификацию, переаттестацию, лицензирование на их тонкое шаманское дело. И перебрался Хермохенес, от греха подальше, со всем своим многочисленным родом прямо в лесные хащи Амазонии. Кинули нехитрые пожитки метрах в десяти от «трассы» Масисея – Преферида и начали внедрение в «мировые легкие планеты», как пафосно называют непроходимые леса Амазонки. Правда, они тоже не совсем ничейные, эта территория относится к соседнему поселению Сан-Рафаэля, но с более лояльным главой.

Вторую версию их переезда на новое место мы с Сергеем додумали сами. Цивилизация уже проникла в джунгли и народ отошел от шаманизма и многих стало раздражать присутствие шамана в их населенном пункте. Приезды сомнительных иностранцев, непонятные ритуалы, да и шаманские «войны» просто многих пугают. Народ стал опасаться, чтобы не привлекли каких-то напастей на их село и просто выдворили Хермохенеса и весь его род за пределы населенного пункта. А может правда находится где-то посередине, но кто ее расскажет. С нашими колдунами, учеными и ведьмами обходились еще круче – на костер и точка.

Грустно и больно начинать Хермохенесу обустраиваться на новом месте в свои 59 лет, но жизнь иногда подбрасывает более трудные задачи, а десять взрослых детей, в основном парней, подставят свои плечи отцу, только командуй.
А в то же самое время на другом берегу Тихого океана во Владивостоке некто Сергей или теперь уже Серхио, получил бабушкино наследство. Разделили, по мнению его родственников, справедливо – ему 2000 долларов, а сестре – бабушкин дом. Купил Серхио билет в один конец в Перу и как уж он нашел Хермохенеса среди джунглей, одному Богу известно. Серхио, не задумываясь, отдал бабушкино наследство и молодую кипучую энергию на благо созидания и работа закипела. Для начала они разобрали все брошенные на старом месте дома и собрали на новом. Заложили храм и посадили молодые банановые деревья, папаю, чиримою, юку. Серхио построил двухэтажную «хатынку» для себя и наладил связь со всем миром, рекламируя услуги Хермохенеса.

Масисея – райцентр и образцово-показательное поселение индейцев шипибо со светом, интернетом, канализацией и бетонной центральной улицей, школой и административным зданием. Он расположен в восьми километрах от новостроя без названия. Связь с цивилизацией поддерживалась тремя мотокарами, которые куплены за деньги благодарного пациента излеченного Хермохенесом. Серхио сделал сайт и услуги шамана по исцелению и расширению сознания для нуждающихся начал пользоваться спросом. Тонкой струйкой народ потек на хутор к Хермохенесу.

Аяуаска, как пишется в интернете – это национальное культурное достояние индейцев. Жили себе индейцы в своих джунглях и дружили с ее богиней Аяуаской, так любовно они называют лиану, из которой варят лекарственное зелье, добавляя туда еще и галлюциногенной травки. Телевизоров у них не было, книжки читать они не приучены, да и со школой не у всех сложилось, а вот накатить стопашку «Аяуаски» и погонять чертей залетных, а может и полетать по мирам параллельным, это ли не развлечение. Не всем дано быть поводырем в этой сфере знаний, но кому передали такой опыт старшие товарищи или родственники и не испугались ответственности новоиспеченные шаманы, то с такими знаниями многие оказываются на коне.

Прогресс, который захлестнул развитые страны, освободил человека от многих забот по обустройству жизни, упростились процессы быта – работай, и все это приложится само собой; а средства коммуникации – космические технологии в каждый дом; а транспорт – полдня и ты в Америке. Во времена «железного занавеса» в нашей стране все шаги были начертаны партией и правительством: родился – пошел в детский сад; школа – посещение развивающих кружков и спортивных секций; институт – работа – женитьба – дети. А дети – это все твое свободное время на ближайшие 20 лет занято, а там и внуки, и пенсия, а дальше – по расписанию. Сейчас же молодежь не сильно обременяет себя брачными узами и детьми, а стремится познать себя и весь мир, расширить сознание и получить потусторонние знания. Вот тут как раз и Аяуаска притаилась.

Говорят, что хорошие вещи не происходят ночью, но в такое время хорошо изгоняются вредные и пагубные сущности и расширяется сознание. Считается, что все наши болезни и вредные привычки – это сущности, которые проникли в нас, прижились и не хотят ничего менять. А шаманские церемонии как раз и помогают избавиться от них. Действо происходит в полной темноте. В «президиуме» на циновках сидит несколько человек во главе с шаманом 3-5 человек. Пациенты тоже сидят на полу на ковриках. «Президиум» активно курит, но не в затяжку, а для обкуривания собравшихся. Говорят для того, чтобы вылетевшие сущности не вернулись обратно в свою «обитель».
Потом выпивается напиток аяуаска – порция грамм 30, а может и меньше и начинается пение икарос, под звуки которых сущности и вылетают из зевающих клиентов. Минут через 20 зелье начинает действовать, но на всех по-разному, кто спит, кто кричит, смеется, плачет, а кто смотрит картинки прошлых и будущих событий. Шаман писвистывает и машет веником – гоняет чертей, которые вылетают из нас.

Я, конечно, была, как инородное тело, в этих дебрях Амазонки, но позитив и юмор меня спасали. Сандра, 30-летняя россиянка-психолог, все пыталась выяснить как я здесь оказалась и представляла на моем месте свою маму и у нее не складывались пазлы по моей идентификации – возраст, статус, интересы. Я и сама этому удивлялась, ведь мня радовало все, кроме ночных бдений, ради которых народ здесь и собирается. За 20 дней, которые я провела в центре аяуаски, с нами были ребята из России, Турции, Канады, Китая, Голландии. Каждый приезжал со своими задачами и все их брался решить шаман.

Послесловие 26.11.2016 г. Киев

Прошло более полугода после возвращения из джунглей. Кажется, что это было не со мной. Значительных перемен в своем сознании и здоровье я не заметила, тяги к аяуаске не испытываю, так что зависимости нет, никому не рекомендую, хотя если есть желание и вера, то может и помочь.

Наш проводник Серхио тоже расстался с Хермохенесом. Посчитал его не очень продвинутым шаманом и нашел нового. Прочитала информацию, что в Куско на церемонии умерла женщина, но Куско находится на высоте 3800 над уровнем моря. На такой высоте можно умереть и от горной болезни, а если плюс еще и это зелье, то улететь в иные миры безвозвратно очень просто.